— Подойдет, — решил я, сопроводив ремарку решительным кивком, — Господа, просьба стоять за моей спиной метрах в пяти… и Костя, на всякий случай будь готов открыть портал.
— Ты чего удумал? — с подозрением вопросил блондин, отхлебывая из взятой с собой бутылки.
— Продемонстрировать вам, что разная хрень не только случается, но и внятных объяснений не имеет, — буркнул я, — А теперь готовьтесь ко всему и не мешайте мне целиться. Это сложно.
— Что значит «готовьтесь ко всему»⁈ — занервничал блондин, — Кейн?!!
— Шар Ашара!
Прозрачный шар, так похожий на здоровый мыльный пузырь с зависшей по центру книгой, вырвался из моих рук под возмущенно-испуганный визг Фелиции, который, к счастью, никто не услышал. Проворно подхватив гримуар, я напряженно и пьяно пронаблюдал, как шар хаотической магии влетает в обыкновенный черный столб, явно не ожидавший подобного этой ночью. Прикоснувшись к материи, «шар ашара» банально лопнул, и…
— И что? — недоумевающе спросил блондин, передавая бутылку протянувшему руку Красовскому, — Ты это заклинание в академии использовал, правда, его вроде же тебе потом запрети…
Страшный лязг и скрежет, разорвавший ночную благодать улочки, заставил Азова испуганно присесть на какую-то секунду. Столб, получивший разряд магии из моей книги, стал ощутимо дергаться и изгибаться, сопровождая свои движения невыносимыми звуками деформируемого, но почему-то держащегося металла. Благоразумно отбежав еще дальше, в тень погуще, мы продолжили вести наблюдение за ожившим столбом.
Рты у зрителей были полуоткрыты от удивления.
Изгибаясь всё сильнее и сильнее, столб, плюя на законы физики и мироздания вообще, выдрался из каменного плена, а затем начал резко махать верхней частью, обрывая провода, связывавшие его с другими столбами. Совершив это деструктивное действие, столб совсем уж изогнулся, впечатывая освобожденную «голову» в асфальт, а затем, выйдя из дугообразного состояния, вновь его повторил, вновь используя «задницу» как точку опоры. Вот так, изгибаясь, он в два счета добрался до другой стороны дороги, где стоял его товарищ, совершенно и во всем похожий на «ожившего».
Вновь быстрый, четкий и уверенный изгиб, а затем… страшный удар одним из «концов» прямо по середке неповинного и неживого собрата! Того одновременно и согнуло, и вырвало из земли, а «хулиган» уже шёл… перемещал себя к следующему столбу!
После второй расправы мы, уже протрезвевшие чуть ли не до идеального состояния, бежали в тенях по направлению к отелю, не оглядываясь на продолжающий бушевать столб, объявивший вендетту всем своим бездушным двойникам.
Кажется, норматив по демонстрации совершенно бессмысленной, но чрезвычайно активной хрени, я только что перевыполнил процентов на триста…
Глава 21
— Сегодня мы празднуем не конец чего-то старого, не начало чего-то нового, нет. Сегодня мы собрались здесь во имя восстановления порядка вещей! Не справедливости, не чести или достоинства, но простого порядка вещей, заведенного с начала времен! Власть! Власть, попавшая в руки, не признающие ответственности, в грязные руки тех, кто не получил должного воспитания и знаний, — она… ошибочна. Она разлагала наши общества как яд, как кислота, предлагая короткие пути там, где этих путей быть не должно, она соблазняла нас и ластилась, всё плотнее и плотнее вторгаясь в ежедневную жизнь, пока, в какой-то печальный для всех момент, не ощутила собственную мощь. Не начала влиять! Но это еще не самое страшное, уважаемые гости! Куда страшнее на мой взгляд то, что у этой неправильной, ущербной, разлагающей общество власти появилась еще и преемственность! Система! Учение!
Кристина выглядела великолепно. Тонкая фигурка в черном платье с пышной длинной юбкой, удачно маскирующей беременность, она стояла, похожая одновременно на пламенного подростка и на строгую школьную учительницу. Собравшиеся люди, несколько сотен благородных аристократов со всех концов Европы, внимательно слушали её речь.
— Мы вскрыли этот нарыв, вычистили его! Совместными усилиями восстановили баланс и общую справедливость, убрав опасность, все сильнее нависающую над нашим обществом, грозящую превратиться из слова, которого боятся слабые, в слово, которого будут вынуждены опасаться все! Опасаться, а еще, я совсем этого не исключала в своих страхах — и подчиняться! Но эти страхи в прошлом… как и Синдикат!
Моя жена продолжала вещать с трибуны, натурально пытаясь завести слушающих её аристократов, что потихоньку и получалось, вводя меня в некоторое недоумение и настороженность. Шикарный особняк, настоящий цветник имен и титулов со всех краев и берегов, и тут она задвигает такие спичи…
— Что-то здесь не то… — пробурчал стоящий рядом Азов, греющий стакан шампанского в ладони, — Кристина-то Игоревна совсем на себя не похожа.
— Похожа-похожа, — шепнул я в ответ, — Просто готовит какую-то пакость.
— Да?
— Особо крупных размеров.
— Ну, если что, я портал открою.
— Ага, прыгаю к сцене, расталкиваю всех Щитом, потом хватаю её…
— Аккуратно хватай, не за живот.
— Да пошёл ты…
— Погруби мне тут. Возьму и расскажу, что ты вчера натворил…
— Мы. Из. Комнаты. Не. Выходили.
— Вот и веди себя хорошо, слушайся его благородие Константина Георгиевича. Иначе тайное станет явным.
Так, шутливо перебраниваясь, мы и продолжали вести наблюдение за выступающей княгиней, которая, начав лозунгами, перешла к реальным фактам «отжимания» Синдикатом некоторых активов у аристократов. Каждый заявляемый ей пример вызывал бурную реакцию у большинства. Громкие заявления молодой девочки в черной неожиданно стали дополняться очень и очень неприятными фактами.
Деньги и благородная кровь. Они далеко не всегда уживаются вместе, богатых аристократов не так уж и много, а трат… трат хватает всем. Закрыть глаза на «лишнюю» деревушку в своем домене, проставить патрули дружины вдали от части леса, отдав его на откуп мутным личностям, арендовать часть своей недвижимости неизвестным, присылающим тебе уютные пакеты с наличкой каждый месяц… И это только вершина айсберга.
Многие годы аристократы успешно продавались за грязные деньги, торгуя своей землей, независимостью, здоровьем и благополучием подданных, своей верностью короне и собственным слугам. Сейчас княгиня вываливала это грязное белье на хмурящееся благородное собрание, причем, даже упомянув, какой рассадник оказался на территории Лоскутного княжества, ставшего впоследствии княжеством Дайхард. Даже упомянула про производство нелегального алкоголя, которым поддерживалась экономика нашей вотчины. Это, к моему удивлению, оказалось уже прошлым, так как фабрики и сборочные цеха нам нужны были больше самогонщиков.
— Кейн, а чего эти парни такие хмурые? — Азов-почти-младший кивнул на группу молодых мужчин, внимательно слушающих оратора, но стоящих кучно и поодаль.
— Это ревнители, — уронил я, — Они недовольны тем, что все кончилось.
За время всех операций, проведенных моей супругой, минимальная плата, заработанная ревнителем, принимавшим в них участие, равнялась семидесяти тысячам рублей. Отнюдь не маленькая сумма… которая могла бы быть куда больше, не сжигай люди Дайхардов наркотики и не разбивай (в присутствии полицейских) сотни и тысячи ящиков с нелегальным бухлом. Это уже вызывало сильное негодование исполнителей, которым, тем не менее, очень понравилось воевать против людей, не способных противопоставить хоть что-то Щиту.
Теперь, когда они нагонялись за «длинным рублем» по всей стране, попутно еще и отрабатывая на Каскадах, ревнители безо всякого восторга слушали о том, что война кончилась. Это была чрезвычайно доходная для них война. А уж слышать, как, оказывается, земельные дворяне продавались бандитам, имея за это деньги, которых нормальный ревнитель не видит за всю жизнь… это для этих крепких мужчин было особо мерзкими новостями.
— Если бы они не знали, что только мы способны предоставить самое качественное обучение силовым доспехам, то подняли бы бунт, — мрачно подытожил я, — Организовались и подняли бы, но, Кристина это тоже понимала, видимо.