Отлично, через пару часов я получу тренированного убийцу и разведчика!
Вернувшись домой с дочерью на руках (та была крайне недовольна тем, что её сегодня таскают туда-сюда), я увидел, как зажигает сама Пиата. Эйна, с которой ручьями тёк пот, сидела на полу в своей комнате и сонно (но жадно) грызла еду. Периодически, когда ей нужно было избавиться от излишков уже принятой и переработанной пищи, девушка вставала, кутаясь в простыню, и шла таким образом в отхожее место. Процесс шёл сам собой, так что я, принеся новую порцию еды, ушёл уже добывать что-то себе и приехавшей охране.
Поздно вечером процесс «возвышения», наконец-то, кончился. Я безобидно работал у себя в кабинете, обложившись бумагами и огнестрелом в то время, как дверь распахнулось, а показавшееся мне на глаза нечто мучительно прохрипело:
— Убейте меняяя…
Я испуганно икнул.
Мама у Кости женщиной была потрясающей по человеческим меркам. Высокая, не ниже метра семидесяти пяти, фигуристая, с очень внушительной грудью и тонкой талией, с безупречно чистой, белой кожей, такими же белыми волосами и лучистыми глазами, она была очень красива. Не настолько, чтобы начинать в Руси войну или становиться персоной нон-грата среди обычных аристократок, но близко…
Ковыляющая ко мне девушка, закутанная в насквозь мокрую простынь, была на азовскую родительницу слегка похожа. Насчет красоты что-то говорить было невозможно — опухшее лицо, на котором сопли, слёзы и слюни создавали свою особую гармонию, различить было сложно, там еще и волос чересчур намешалось, зато вот тело?
…с ним всё было прекрасно. Даже чересчур.
Во-первых, Пиата Батьковна теперь была не ниже меня. Натурально, все два метра с хвостиком, причем это босиком и на трясущихся ногах. На очень длинных, великолепно сформированных, растущих из роскошных широких бедер, ногах. Из пышной задницы выше поднималась изящная узкая талия, на которой вовсю демонстрировала немного ребер и много сисек верхняя часть этой супергорничной. Пятый размер, не меньше… причем, благодаря росту, оно не выглядит крупным… Ну, шея с головой, как я уже заметил ранее, ничего особого продемонстрировать пока не могли, но я как-то сразу заподозревал, что когда Пиата успокоится, умоется и высморкается, то её красоте позавидуют многие.
— Я огромная…! — продолжало плаксиво жаловаться существо нифига не своим прежним тонким и писклявым голоском, — Я ужасная!
— Ну да, — охотно согласился я, — Здоровая получилась. Азов охренеет.
— Ыыыы… — высшая эйна брякнулась на гостевую софу, не рассчитав, конечно же, своих габаритов, от чего и брямкнулась лбом об подлокотник, — Аааа!!!
— Ну не убивайся ты так, — пожалел я бедняжку, — Не убьешься ведь.
— Я огромная как лошадь! И у меня болит рот, горло и попа! — пожаловалось с софы, — … и внутри всё трясется…
— Ну а еще твой хозяин отдал тебя мне… — пробубнил я, рассматривая письма, переданные вечером специальным курьером, — … на месяц. Так что готовься к дороге дальней, Пиата.
— Какая дорога, я сейчас умру…
— Не умрёшь, я тебе сейчас валерианочки дам, а потом ты поспишь. Потом встанешь, пописаешь, попьешь, еще поспишь. А вот через пару деньков уже будешь здорова… как лошадь.
— Кейн…
— А?
— Ты плохой…
— Я-то? — задумчиво переспросил я, откладывая официальный вызов в столицу в стопку прочитанных писем и открывая следующее, содержащее официальное извинение от главного полицмейстера, — Нет, я добрый. Хочешь печенюшку?
— Угх…
Интерлюдия
Огромное, неуклюжее, заметное. Не тело, а сплошное наказание, особенно для той, кто проводила большую часть жизни в незаметности, могла куда угодно проскользнуть и откуда угодно выбраться. Как теперь жить? Она не знает.
Пиата стала высшей эйной. Огромной, тяжелой, мясистой увальней, которую не просто все видят! От неё взглядов не отрывают!
Эйна с ненавистью потыкала себя пальцем в левую грудь. Та, нахально покачиваясь, послушно бумкнула о правую, лиф заскрипел, прося пощады, а сама хозяйка всего этого богатства… получила по рукам от той, кого она банально не заметила из-за этих самых сисек!
— Прекрати, — потребовала от неё недовольная Кристина Дайхард, выглядывающая из-под правой груди, — Не веди себя как ребенок.
— Я просто кусок мяса… — пожаловалась Пиата подруге, возвышаясь над ней как башня, — Огромная и бесполезная. Не знаю, зачем он меня берет с собой. Ничего не могу.
Мимопробегавший вокзальный служитель, мальчишка лет пятнадцати, остановился как вкопанный, рассматривая злую и обиженную на весь мир Пиату, за что и огреб мощнейшую затрещину от своего коллеги, выглянувшего из вагона. Эйна, тяжело вздохнув, попыталась закинуть свою огромную косу волос наперед, чтобы нервно потеребить её в руках, но вместо этого шваркнула своей волосней княгиню, сбивая c той шляпку. Кристина злобно зашипела и начала тыкать пальцами Пиату в стяжки корсета.
— Ну вот видишь, — всхлипнула сквозь хихиканье высшая эйна, — Я как беременная слониха!
— Ничего, привыкнешь! — фыркнула маленькая брюнетка, — И чем скорее, тем лучше. Тебе я, в отличие от Фелиции, доверяю. К тому же, больше некого отправить. Я даже дочь забираю теперь в это училище.
— Вот и меня бы взяла, — попыталась вымолить пощаду высоченная и нечеловечески красивая блондинка, — А с Кейном бы Мао Хан отправился.
— Нет, он мне нужнее, чем ты, — тут же отрезала хрупкая брюнетка, жестами подзывающая носильщиков с чемоданами, искавшими здесь как раз их, — Кейн справился бы и один, но ему наверняка потребуется пара для выхода в свет. Ты в этом плане… идеальна.
— Да в задницу эту идеальность… — зло и печально прошипела Пиата, — Меня совсем не радует, что мужики теперь глаз оторвать не могут! Совсем!
— Я про другое, — вернула шляпку на место Кристина, — Ты высшая эйна из дома Азовых. Идеальная спутница для него. Одновременно демонстрируешь союз между Истинными, и при этом любой, кто попробует распространить про Кейна или тебя дурные слухи, окажется врагом сразу двух родов, находящихся на подъёме. На такое мало кто пойдет.
— Сисятая, жопастая… вывеска, — пригорюнилась Пиата, вызывая еще одно крушение вокзального служителя.
Она знала, что несмотря на гигантский рост и необычайно неуклюжие формы, является потрясающей красоты эйной. Видимо, из-за того, что в процессе возвышения участвовали Дайхарды, она и получилась такой огромной, такой непохожей на других. Стоило просто увидеть полностью выпавшего в осадок хозяина, потерявшего дар мышления, моргания и дыхания, чтобы понять — да, она невероятно красива.
Прямо как торт. Большой, вкусный, беззащитный.
— Прекрати лить сопли, у тебя снова макияж потечет, — сжалилась над ней княгиня, — Ты вчера с утра еще ходить толком не умела, а сейчас уже стоишь на вокзале и от тебя никто не шарахается. Скорее наоборот. Вернешь свои навыки, успеешь. Пока просто ходи за моим мужем хвостиком, хорошо выгляди, да давай ему совет, ну… если потребуется. Мозги-то у тебя прежние остались?
— Я стала намного сильнее и выносливее, — припомнила хорошую новость эйна, — А кушаю столько же!
— Жаль, что не меньше, обжора, — слабо улыбнулась княгиня, тут же хмурясь, — Да где мой муж пропадает⁈ И почему тут сплошные проверки одна за другой⁈ Из-за тебя, что ли⁈ Вроде нет…
Действительно, возле железных путей, где дожидался пассажиров один из прямых поездов между Москвой и Санкт-Петербургом, ходили проверяющие в сопровождении солдат. Они уже трижды проверили билеты у грузчиков, принесших вещи Пиаты, и, если бы не заступничество княгини и эйны, уже прогнали бы их с линии. Вид у бегающих туда-сюда людей был взъерошенный, все были на взводе. Да еще и сам князь задерживался непонятно где…
Поправив длинную, в пол, юбку, Пиата про себя порадовалась такой удобной вещи, мысленно обещая, что носить будет всегда. Большинство женщин предпочитало каблуки, но с её новым ростом подобное «украшение» было бы совсем лишним. Да, если бы не Кристина, нашедшее время в своем очень плотном графике, так нарядно и практично эйна одеться бы не сумела. Княгиня собственноручно таскала её вчера за собой половину дня, покупая новые вещи. Правда, запретила настрого резать эти ужасно длинные волосы, которые сама блондинка находила совершенно бесполезными.