Одна из полицейских начала танцевать передо мной, а вторая — скользнула назад, нагнулась и провела ладонями у меня по груди. Они плавно извивались и раздевались. Видимо, оплаченное время было небольшим, потому что они этот процесс особо не растягивали. Во все стороны полетела одежда — форменные фуражки, пиджаки, галстуки, а потом девушки резким движением содрали с себя штаны. Чей-то галстук повис на голове директора. И вот в этот момент Виктор Викторович опомнился и вышел из ступора. Он дёрнулся и, повернувшись к раздаче, закричал:

— Выключите музыку! Немедленно! — стриптизёрши тёрлись об меня и расстёгивали пуговички на рубашке, явно собираясь избавиться и от них. Но поварихи успели раньше — вырубили проигрыватель. В столовой воцарилась мёртвая тишина. У многих студентов буквально поотвисали челюсти. Директор же продолжал орать на поварих: — Да как вы додумались участвовать в этом цирке⁈ Вы что здесь устроили⁈

— Да ладно вам, — отмахнулась главная повариха. — Мальчика, что ли, поздравить нельзя? Ничего страшного не случилось. А на красивый танец чего бы и не посмотреть? Да и вообще, чего вы представление испортили? Мы ещё торт не вынесли, — она оглянулась через плечо и гаркнула: Выключайте свет!

Где-то щёлкнуло, и все лампочки моментально вырубились. А я закатил глаза — надо же было забыть, что у Марка Ломоносова сегодня день рождения! В первом мире я никогда не отмечал этот праздник: в детстве не было возможности, а во взрослом возрасте — времени.

— С днём рожденья, тебя! С днём рожденья, Марк! С днём рожденья тебя! — запел Егор, а поварихи и липовые полицейские подхватили. Ладно стриптизёрши — они отрабатывали свой оклад. А Егор… Ну, это просто Егор. Очевидно, его ничто не смущало, он же это, походу, и устроил. Додумался же. А вот поварихи… Они бессмертные или да? Против директора-то идти? Виктор Викторович едва от бешенства не лопается, вон как по его рукам молнии бегают, даже в воздухе запахло озоном. Кристина наблюдала за развернувшимся представлением со сложным лицом — судя по всему, ей одновременно хотелось и хлопнуть себя по лбу из-за испанского стыда, и присоединиться к развлечению. В конце концов, победило второе — она озорно улыбнулась и запела. Как и Гена Познанский. И ещё несколько студентов, которых я даже не знал.

Главная повариха выкатила ко мне тележку, на которой стоял трёхэтажный торт с горящими свечами. Я прикрыл веки и задумался — какое бы желание загадать? Победить Перуна? Возродить величие Рода Ломоносовых? Стать Императором? Я мысленно ухмыльнулся — всё разом! То есть — прожить весёлую и достойную жизнь! Я открыл глаза и задул свечи. Включился свет.

— Кто хочет тортика? — громко спросила главная повариха. — Налетай!

Студенты повскакивали с мест и выстроились в очередь — никто не собирался отказываться от десерта. Стриптизёрши под шумок слиняли, а директор устремился за ними в погоню — наверное, хочет выяснить, кто их нанял. Напоследок он грозно зыркнул на поварих, обещая жестокую расправу. Ох и не поздоровится Егору, ох не поздоровится… Виктор Викторович не устроил разборки при всех, но на его месте я бы плюс-минус так и поступил, чтобы не разводить бестолковую базарную свару. А вот потом… Потом бы я наказал всех виновников балагана, да так, чтобы никому не повадно было. Чтобы от слова «стриптиз» у всех начиналась паническая атака.

— Ну как, тебе понравилось? — поинтересовался подошедший Егор, расплывшись в довольной улыбке. Кристина держалась за его плечом, в её зрачках плясали озорные чёртики. Саша же посматривал на Егора с молчаливым уважением.

— Любопытный опыт… — протянул я, аккуратно подбирая слова. Обижать Егора не хотелось, но и давать ему добро на ребяческие выходки было бы глупо. — Неожиданно и приятно, спасибо, что эм… придумал такое оригинальное поздравление. Это точно будет самым запоминающимся днём рождения. Но на будущее — пожалуйста, не устраивай такие сюрпризы в Академии. А то мне как-то неловко… — Егор заметно приуныл, и я поспешно добавил: — Неловко перед остальными студентами. У них-то такого праздника точно не будет.

— Точно! — воспрянул духом Егор. — Им теперь, наверное, обидно. Но ничего, сахар поднимает настроение! А баб Варя печёт шикарные торты! Кстати, ты знал, что тебя все поварихи обожают? Они мне сказали, что ещё ни один студент не ценил их еду та-а-а-а-а-ак сильно, как ты. А баб Варя сказала, что готова тебя усыновить.

— А как ты до этого вообще додумался? — перебила его Кристина. И это был справедливый вопрос. Егор был наивным, к тому же не интересовался девушками. В его духе было бы заказать воздушных шариков и сахарную вату, а не стриптизёрш.

— Да мне брошюрка на глаза попалась. Раз пятнадцать. Возникала просто из ниоткуда! Я её постоянно выкидывал, а она снова — тут как тут! Ну, я и решил, что это знак. Подсказка судьбы, — пояснил Егор. — Надпись яркая, и расписано всё так красиво, — он набрал полные лёгкие воздуха и на одном выдохе процитировал: — «Каждый день как день рождения! Незабываемые вечеринки, божественное удовольствие, яркие воспоминания! Счастье в груди!»

Кристина прикрыла глаза ладонью и захихикала.

Всю неделю до этого. Краткая история о том, как Егора преследовала судьба.

Крабогном случайно узнал, что у великана-хозяина-друга через восемь дней будет день рождения. Ну как случайно… На самом деле — специально. После происшествия с проклятием Ядозубов Крабогном чувствовал себя очень некомфортно. Он испытывал вину и невероятную благодарность — такую, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Великан-хозяин-друг спас его! И даже не отругал за разрушенную деревню. Поэтому Крабогном ломал голову, как бы выразить свою искреннюю признательность. Сперва он тайком сопровождал его, надеясь в нужный момент прийти к нему на помощь и спасти от опасности, словно рыцарь-герой в блестящих доспехах. Но великан-хозяин-друг был очень силён — он легко справлялся со своими врагами там, где Крабогном просто-напросто бы погиб.

И вот в один прекрасный день Крабогном прогуливался по улицам Москвы и подслушал любопытный разговор.

— Да мы ему такую вечеринку устроим! — воскликнул какой-то паренёк и восторженно потряс своего собеседника за плечи.

— Неплохая идея, — кивнул тот. — Все любят деньрожденные вечеринки.

Крабогнома осенило. Он бросился выяснять, когда у великана-хозяина-друга день рождения, и… Бинго! Оказалось, что оно буквально на носу. Нужно было срочно что-то решать. Крабогном в очередной раз одолжил у Веры смартфон, и на запрос «вечеринка, день рождения», ему выдало — «Каждый день как день рождения! Незабываемые вечеринки, божественное удовольствие, яркие воспоминания! Счастье в груди!» Слоган ему понравился. Он раздобыл брошюрки, и они тоже были что надо — пёстрые, с красивыми девушками, яркими надписями. Дело оставалось за малым, только вот самостоятельно устроить сюрприз в Академии не получится. Поэтому придётся попросить об этом друзей великана-хозяина-друга. Но показываться им на глаза запрещено… Что ж, Крабогном — мастер намёков!

Своей жертвой он выбрал Егора — тот показался ему более внушаемым. Сперва Крабогном открыл ему сайт, где была статья про Род Ломоносовых, и выделил строчку с датой рождения великана-хозяина-друга. А потом каждый день на протяжении недели он подбрасывал Егору одну и ту же брошюрку. А по ночам, когда бедолага засыпал, Крабогном садился в изголовье кровати и нашёптывал ему на ухо: «Столовая, счастье в груди, день рождения, вечеринка, сюрприз». На пятый день Егор, снова наткнувшись на яркую брошюрку, не выкинул её, а замер и задумался. Через пару минут он почесал затылок и протянул:

— Марку должно понравиться…

Успех! Крабогном от радости едва до потолка не подпрыгнул. Отлично, теперь нужно дожать столовских поварих — всю последнюю неделю они постоянно находили рекламу кондитерских.

Ребята взяли себе по кусочку торта и вернулись за стол, а я всё-таки добрался до раздачи и набрал поднос еды. Когда я шёл обратно, белобрысый Андрей Коновалов попытался подставить мне подножку. А его сестричка, Настенька, которой Кристина сломала нос, якобы нечаянно перевернула стакан с горячим чаем прямо мне на ногу. Да уж, кое-кого жизнь ничему не учит. Сидит с распухшим носом и фиолетовыми синяками под глазами, но нарывается на новые неприятности. Я вовремя заметил подножку — перенёс центр тяжести, напитал ногу энергией и со всей силы наступил на пальцы Андрея. Он побелел от боли, но, сцепив зубы, выдержал и не закричал. Чай же я испарил заклинанием ещё до того, как хоть капля долетела до моих брюк. Подмигнув разъярённым близнецам, я продолжил путь.